13 апреля 2013

12 апреля — День учителя литературы

Педагогический марафон 2013

Оказывается, приохотить к чтению можно не только романтических барышень, но и прожженных физиков. Своим опытом в этой области на мастер-классе «Почему в физматлицее читают все?» делилась Нелли Пащук, почётный работник образования, главный специалист челябинского лицея №31.

Всем ясно, как трудно за 45 минут успеть поговорить с целым классом о книге, о красоте, о жизни. Поэтому мастерству ведения уроков педагоги учатся постоянно, в основном, друг у друга. Причем, не просто приходят посидеть на последней парте - ведут занятия в чужом классе. Отличная возможность показать свои приемы работы, дать ученикам новый взгляд на знакомое произведение, а преподавателю шанс увидеть детей «со стороны», лишний раз проанализировать процесс.

Но одними уроками дело не ограничивается. Книга оживает, когда говорит о ней автор, критик, человек причастный «большой» литературе. Педагоги как-то решили пригласить в гости к лицеистам настоящих писателей, критиков, в том числе московских. Разовые визиты постепенно превратились в грандиозный всечелябинский фестиваль «Открытая книга». Целый город собирается в Центральной библиотеке. Лекции послушать, обсудить с Александром Архангельским, Ириной Прохоровой, другими маститыми знатоками новинки современной литературы.

Живой диалог переносится в виртуальное пространство, столь заманчивое для подростков. На сайте лицея (напоминаем: физико-математического) активно действует литературный блог «Экслибрис». Здесь говорят о любимых книгах детства преподавателей, о книгах про жизнь и смерть («Оскар и Розовая дама» Шмидта, «Роза Парацельса» Борхеса), про окружающий мир («Белый квадрат», «Убийца и его маленький друг» Захара Прилепина).

Словно продолжением такого разговора, только не в Челябинске, а в Москве, стала лекция профессора МГУ, автора многих биографических книг Алексея Варламова «Михаил Булгаков - бег от судьбы». Качели этой судьбы то возносили к вершине успеха, то бросали в бездну отчаяния писателя, старавшегося остаться приличным человеком в мире довольно неприличном. И все эти взлеты-падения, искушения-испытания - ради того, чтобы суметь написать метельную «Белую гвардию», ироничное «Собачье сердце», задыхающийся «Бег», непостижимых «Мастера и Маргариту». Ради того, чтобы мы смогли все это прочитать. Литературу, оплаченную жизнью.

Современный литературный процесс, о котором говорила писатель и критик, член жюри «Русского Букера» Майя Кучерская (лекция так и называлась «Современный литературный процесс: действующие силы и механизмы») выглядит гораздо прозаичнее. Но в главном ничего не изменилось - настоящие книги даются дорогой ценой. И все же они есть. Их авторы - люди, разделяющие с нами время и пространство. Уже знакомые многим Михаил Шишкин, Людмила Улицкая. Еще не всеми прочитанный Евгений Водолазкин с новым романом «Лавр».

Непрекращающаяся, изменчивая литературная жизнь с трудом помещается в малоподвижный школьный стандарт. Как быть? Распахнуть настежь окна? Отказаться от вчерашнего, традиционного? Или, напротив, закрыться понадежнее, защититься вечным, непреходящим? Доктор филологических наук Игорь Сухих, профессор кафедры истории русской литературы СПбГУ, член Союза писателей Санкт-Петербурга, в своей лекции со странным пунктуационно сомнительным названием«Новые аспекты преподавания литературы в школе, или Школьная литература: изменить нельзя оставить» предлагал искать золотую середину. И запятую от «изменить» к «оставить» переставлять по мере надобности - руководствуясь здравым смыслом (а не последними начальственными указаниями) и эстетическим чувством, рождающимся в человеке, по мнению Игоря Николаевича (сославшегося для надежности на авторитет Бродского), даже прежде этического начала.

С одной стороны, есть то, от чего отказываться совсем не хочется. Стремление прочитать вместе с учениками произведения, которые вошли в культурный канон, определяют наш национальный контекст. Желание обсуждать книги (не хочется говорить о скучном анализе - спор, исследование уместнее в этой ситуации) на фоне истории, будь то история страны или жизни автора. Наши константы.

С другой стороны, нельзя оставить скуку на школьных уроках. Литература - это игра, удовольствие. Почему все веселое, ехидное, приключенческое остается в младших классах? А монументальность курса? Не всякий старшеклассник долетит до конца многотомной эпопеи. К тому же не единственной в программе. Может, стоит в каких-то случаях отдать предпочтение «малым формам» (рассказам, новеллам)? Станет меньше лжи (почти никто не в силах прочитать весь обязательный список для 11 класса, к примеру), больше шансов познакомиться с разными авторами, разными стилями, позициями.

При этом вовсе не обязательно категорически избегать «толстых» Толстых, Шолохова, Солженицына. Фрагменты, тщательно выбранные педагогом, дадут начинающему читателю точку отсчета, первоначальный образ, который впоследствии обретет более ясные очертания. Если, конечно, читатель не почувствует отвращения к процессу. Поэтому-то и важно, чтобы читатель, приходя на уроки литературы, не оказывался каждый раз в прошлом веке, (вечные проблемы, конечно, те же, но язык и воздух иные). Учителя должны впустить современную литературу, пусть еще не канонизированную, спорную, в школьную программу. Да, программу придется сделать более гибкой, но необходимость такого изменения была очевидна всем присутствующим.

Зал слушал питерского гостя небезмолвно. Но возражения, вопросы лектора не раздражали. Напротив, авторы самых парадоксальных высказываний получили в награду книги Игоря Сухих - о его избранниках - Чехове, Довлатове, о русском каноне ХХ века в целом.

Следующая лекция Дмитрия Быкова, писателя, учителя литературы, «Четыре стихии «Войны и мира»» была гораздо менее академичной и взвешенной. Дмитрий Львович, по обыкновению, говорил пристрастно, категорично и очень убедительно. Давно знакомый и столь трудно дающийся роман Толстого (не случайно предыдущий лектор сомневался в разумности его подробного изучения в 10 классе) обернулся чем-то новым, притягательно-неведомым. В нем проявилась очищенная от французской утомительной страсти к подробностям блистательная нелогичность Гюго. Самой запоминающейся, гениальной деталью оказался не пресловутый дуб и не небо Аустерлица, а московская мерзлая земля под ногами Растопчина, покидающего озаренную пожаром Москву, с такой же оледенелой душой. Четвертая стихия романа (предыдущие три: дворянство, государственные мужи, политики, и простые мужики, народ), метафизическая, в шепоте звезд, шелесте трав, и вовсе уводила от мыслей семейных и военных в такие дали, куда редко удается забраться на обычном уроке. С другой стороны, оказывается, полет возможен.

Впрочем, не одними метафизическими рассуждениями жил марафон сегодня. Сергей Зинин, доктор педагогических наук, профессор МПГУ, председатель Федеральной предметной комиссии ЕГЭ по литературе, автор учебников, прочел совершенно практическую и очень актуальную лекцию о «Школьном историко-литературном курсе в контексте современной образовательной политики». Неизбежным аббревиатурам нашего образования нашлось место. Наталья Кутейникова, кандидат педагогических наук, профессор кафедры филологического образования МИОО говорила об «Анализе аксиологического потенциала русской классической и современной литературы на уроке в школе в контексте требований ФГОС». Елена Ерохина, кандидат педагогических наук, доцент МПГУ, учитель высшей категории рассказывала о «Формировании профессионального мастерства учителя при работе с учебниками нового поколения: система подготовки к ГИА и ЕГЭ». Это те условия, о которых, возможно, с нами никто и не договаривался, но они в значительной степени определяют наши возможности. Хотелось бы только, чтобы не ограничивали их.

Учителя расходились по домам, и странно было видеть посреди будничной Москвы веселых, воодушевленных людей, пробирающихся через лужи и сугробы и что-то оживленно обсуждающих на этом нелегком пути.