Академик Асмолов: культура достоинства выступает против культуры унификации
25 июня 2025, 7:29
24-25 июня в Москве прошла международная конференция «Пространство трансформации: музеи для ментального и эмоционального благополучия», организованная Центром толерантности Еврейского музея. Одним из ключевых спикеров стал академик РАО, доктор психологических наук Александр Асмолов, который в своей установочной лекции «Люди в музее: смыслы и ценности» поставил острый вопрос: может ли память спасти нас от расчеловечивания?
По мнению психолога, современное общество переживает не «шок будущего», как предсказывал футуролог и социолог Элвин Тоффлер, а «шок настоящего» — состояние, когда люди теряют связь времен и становятся жертвами «киллеров памяти». В этих условиях музеи превращаются в особые пространства сопротивления варварству и поддержки человеческого достоинства.
Два императива работы с памятью
Александр Асмолов начал свою лекцию с провокационного вопроса к аудитории. «Цитирую, чтобы не исковеркать эти слова. Этот императив звучит уникальной формулой. Услышьте его. “Не вспоминай”. Вот эта формула, идущая из Эллады, “не вспоминай”».
Но существует и противоположный подход — другой императив, который уже идет из Библии, где говорится другая формула «не забывай».
Психолог задался вопросом: «Почему бегство от памяти? Почему “не вспоминай”? Почему каждый раз, когда мы работаем с памятью, мы уходим в уникальное поле риска»?
Чтобы проиллюстрировать это противопоставление, Асмолов провел небольшой эксперимент с аудиторией, попросив поднять руки тех, кому ближе первая или вторая формула. Мнения естественным образом разделились.
«Вот мы оказались в пространстве толерантности», — констатировал ученый. И подчеркнул, что в его понимание толерантность — это не просто терпимость, а «эволюционная норма поддержки разнообразия».
Но дилемма двух императивов — лишь верхушка айсберга. Александр Григорьевич выделил еще одно принципиальное различие в понимании памяти: «Мы живем в мире двух пониманий памяти… коллективная память как пространство сплочения, объединения, построения идентичности или память как пространство, как говорил замечательный Мишель Фуко, перманентного конфликта».
Сам психолог придерживается третьего подхода: «Память как сеть смыслов, прежде всего. Память, как по-разному мы говорим, как personal meaning, личностные смыслы». Именно в этом понимании памяти как носителя индивидуальных смыслов Асмолов видит ключ к пониманию роли музеев в современном мире.
Present shock: диагноз современности
Описывая состояние современного мира, Асмолов обратился к концепции знаменитого футуролога: «Когда-то замечательный мастер Элвин Тоффлер писал о “future shock” — шоке будущего. Как я завидую Тоффлеру». Реальность оказалась куда более драматичной: «Мы сейчас с вами в России, в Израиле, в Канаде, в Португалии находимся в другой ситуации — шок настоящего, который я бы назвал “present shock”, а не “future shock”».
В этом состоянии «шока настоящего» человечество столкнулось с катастрофическими последствиями: «Сегодня мы на грани распада связи времен». Этот шекспировский перефраз, по мнению психолога, «сегодня как никогда важен».
Асмолов поставил точный диагноз современному человеку, ссылаясь на своего коллегу психолога Бориса Братуся: «Диагноз человека XXI века: психологически здоров, личностно болен». Это означает, что при формальном психическом здоровье люди теряют свою человеческую сущность, становятся «заложниками тех исторических травм, которые живут как архетипы в нашем бессознательном».
Но есть и философский аспект этого диагноза. Обращаясь к аудитории, Асмолов произнес: «Здравствуйте, дорогие мои незавершенные проекты эволюции. Каждый из вас — это незавершённый проект эволюции».
«Человек — это вообще незавершенный проект эволюции. И как он будет развиваться, как идти, зависит от многих вещей», — подчеркнул ученый.
Ключевой фактор развития — понимание того, как мы относимся к времени и памяти.
Асмолов развенчал распространенное заблуждение о линейности времени: «Человек приходит в мир не прямо из прошлого, а каждый раз строит свою жизнь, как образ будущего. Мы никогда не приходим в современность из прошлого». Наоборот, «мы всегда конструируем, как говорил целый ряд великих мастеров, образ будущего».
В этом контексте музеи становятся не просто хранилищами артефактов, а пространствами, где можно восстановить разорванную связь времен и помочь «незавершенным проектам эволюции» обрести свою человеческую сущность.
Музей как «открытое произведение»
Одной из центральных выступлений Асмолова стала концепция, заимствованная у итальянского семиотика: «Эта концепция одного из лучших семиотиков культуры Умберто Эко. Она называется “открытое произведение”».
Применяя эту концепцию к музейному пространству, психолог сформулировал ключевой тезис: «Музей каждый раз выступает как открытое произведение. Музей каждый раз для каждого говорит с каждым своими голосами».
Но что это означает практически? Асмолов пояснил: «Музей в мире технологий превращается в особую ситуацию, изобретение прошлого. Через музей мы не просто воспроизводим прошлое, мы работаем с ним». Это приводит к парадоксальному вопросу: «Сегодня из-за технологий, из-за нейросетей и расширяющегося инструментария возникает вопрос: каково будущее нашей памяти? Вслушайтесь в этот парадоксальный вопрос».
Чтобы проиллюстрировать трансформационную силу музея, Асмолов обратился к знакомой всем слушателям в зале и читателям «Учительской газеты», метафоре — книге Мориса Метерлинка «Синяя птица».
«В этой сказке есть гениальная метафора, которая показывает, что происходит с теми, кто врывается, ходит, оказывается во семантическом пространстве музея. Когда дети поворачивают алмаз, подаренный феей, происходит удивительная трансформация — они видят души вещей. В сказке дети видят “душу хлеба, душу собаки, душу вещей, душу света”».
По словам Александра Григорьевича, музей похож на алмаз, и даже больше, он обладает двойной силой:
«Музей помогает нам видеть душу вещей, но музей помогает нам увидеть бездушие вещи».
Эта способность различать одушевленное и бездушное становится критически важной в современном мире.
Асмолов упомянул и научное обоснование влияния музеев на человека, ссылаясь на работу греческого ученого Ламброса Малафориса «How Things Shape the Mind: A Theory of Material Engagement». Эта наука, которую исследователь назвал «нейроархеология», показывает, «насколько наш разум в буквальном смысле становится миром; насколько наши сети, в том числе нейросети, меняются от того, что именно мы воспринимаем, как именно мы действуем».
Таким образом, музей в понимании Асмолова — это не статичное хранилище, а динамичное пространство, которое каждый раз заново создается во взаимодействии с посетителем, буквально изменяя его сознание и восприятие мира.
Против расчеловечивания
Одним из самых сильных моментов выступления стал рассказ Асмолова о встрече с журналистом Владимиром Познером. «Когда вы приходите к нему на встречу, вы никогда не догадаетесь, о чем он вас спросит», — вспоминал психолог. «И совершенно неожиданно он сказал: “Сегодня один из дней памяти Холокоста. Дайте пожалуйста мне четкое определение”».
Ответ Асмолова стал ключевым для понимания его позиции: «Холокост — это самая страшная в мире трагедия расчеловечивания». При этом он подчеркнул универсальность этой угрозы, цитируя историка и философа Михаила Яковлевича Гефтера:
«Геноцид никогда не бывает против кого-то. Геноцид всегда против всех».
«Сегодня мы имеем дело с расчеловечиванием на разных пространствах нашей планеты», — констатировал ученый. Но кто стоит за этим процессом? Асмолов дал четкое определение:
«Варвары — это мастера стирания разнообразия».
Особенно опасным психолог считает феномен «киллеров памяти»: «Есть киллеры памяти. И киллеры памяти — это одни из самых опасных киллеров, как в жизни каждого из нас, как в жизни культуры и народов». Процесс разрушения памяти происходит не случайно: «Люди не просто забывают. Нам помогают быстро забывать». Более того, «очень часто существуют масштабные способы коммуникации, которые помогают и делают вас забывчивыми людьми».
Асмолов проиллюстрировал эту угрозу образом из романа Чингиза Айтматова «И дольше века длится день», романа о манкуртах. «Нас превращают в манкуртов, нас превращают в тех, у кого нет критического мышления, нас превращают в рабов программирования. Память не уничтожается, но нам дают другие программы, убивающие человечность».
Ставки в этой борьбе предельно высоки: «Если мы сотрем память, мы потеряем сами себя». И главное, что теряется при стирании памяти — это человеческое достоинство.
Именно поэтому так важны музеи, которые сохраняют память о трагедиях: о Холокосте, ГУЛАГе, пытках, войнах, преследованиях.
«Без памяти люди перестают быть людьми», — резюмировал Асмолов. В этом контексте музеи становятся последним бастионом человечности в мире, где активно действуют силы расчеловечивания.
Музей как пространство достоинства
Кульминацией выступления стало определение принципиальной альтернативы процессам расчеловечивания, особенно интересной в контексте… школьного образования.
Асмолов противопоставил два типа культур:
«Полис унификации, обезличивания, деперсонализации — один полис. Есть культуры обезличивания, они стирают памяти, они стирают разнообразие. В школе это одна форма, один учебник, одна программа. А есть и другие совершенно культуры, культуры поддержки разнообразия».
Альтернативу психолог назвал «культурой достоинства». Эту концепцию он развивал в своей книге «Психология достоинства. Искусство быть человеком», к которой Татьяна Черниговская написала предисловие, взяв слова из повесть «Кандид, или Оптимизм» Вольтера: «Надо возделывать свой сад».
Метафора сада оказалась центральной и для понимания роли музеев. Асмолов обратился к книге Дмитрия Лихачева «Поэзия садов»: «Как делать сады? как поддерживать и взращивать разные культуры? Это невероятно важная семиотическая конструкция».
Книги, на которые ссылается в своем выступлении Александр Григорьевич, в подборке организаторов конференции.
«Поэзия музеев — это поэзия садов, которые в буквальном смысле помогают увидеть разные стороны мира, а не черно-белое, когнитивно простое видение мира», — объяснил ученый.
Особое место в этой системе занимает понятие толерантности:
«Разнообразие, пресловутое diversity в музее, — это уникальная форма поддержки разнообразия. А толерантность — это и есть поддержка разнообразия. Разнообразие миров, разнообразие подходов, разнообразие рас, разнообразие людей».
Еврейский музей и центр толерантности для Асмолова (А.Г. является председателем экспертного совета Центра толерантности) — это особый случай: «Музей толерантности вовсе является обыкновенным чудом». Это «музей поддержки достоинства», который «доказывает, что в самые тяжелые времена расчеловечивания всегда будет Януш Корчак, всегда будет Виктор Франк, всегда будет Бруно Беттельгейм».
Эти имена символизируют сопротивление варварству: «Всегда будут уникальные мастера, как перечисленные или как Эрих Фромм, которые говорят, мы не будем бежать от свободы, а мы будем отстаивать свободу».
В финале своего выступления Асмолов дал итоговое определение музею и памяти — сосуд смыслов и достоинства. Именно в этом качестве — как пространства, где сохраняется и воспроизводится человеческое достоинство — музеи становятся критически важными для выживания человечества.
Источник: Учительская газета